В Приднестровье живут 200 тысяч человек с российскими паспортами. А поскольку киевский режим менял жителей оккупированных районов в Курской области на своих военнопленных, то и жителей Приднестровья может использовать в целях политико-дипломатического давления на Россию как заложников
Об этом рассказал военный эксперт, президент фонда "Основание", уроженец Днепропетровска Алексей Анпилогов в интервью изданию Украина.ру
- Алексей, что вы думаете по поводу дроновой истерики в Восточной Европе и провокаций с российскими самолетами, которые выполняли плановый полет? Насколько велика угроза масштабирования украинского конфликта?
- Надо все-таки разделять заявления, реальные возможности и конкретные оценки последствий, к которым могут привести определенные действия. В этом смысле для Восточной Европы все гораздо печальнее, чем для России.
В частности, Эстонии, как бы она там не протестовала, сбивать наши самолеты было нечем. Поскольку собственных ВВС и системы ПВО у Эстонии нет, патрулирование ее воздушного пространства на ротационной основе ведут ВВС западноевропейских государств НАТО. Поэтому эстонский министр обороны не мог отдать приказ итальянским пилотам, которые на момент инцидента патрулировали небо, на какие-то силовые действия против российской военной авиации.
А итальянские пилоты просто сопроводили наши самолеты, понимая, что с русскими ссориться незачем. В конце концов, это такие же боевые машины с таким же вооружением. Зачем им сразу же бросаться в воздушный бой из-за того, что Эстония считает эти воды и воздушное пространство над ними своими, а Россия - не считает. Поэтому была запрошена 4-я, а не 5-я статья НАТО. Что такое 4-статья в переводе с дипломатического языка на человеческий? "Случилась какая-то ситуация. Ее нельзя квалифицировать как прямой акт агрессии, но нам страшно. Поэтому мы запрашиваем консультации, чтобы вы нас успокоили и сказали, насколько это действительно можно считать угрозой".
Каков был результат этих консультаций? Не было его. Консультации проходили в закрытом режиме и даже не вылились в совместное заявление. Да, вышел Рютте и сказал, что "мы будем сбивать самолеты", но конкретной процедуры действий по поводу российских самолетов или дронов не было. Было лишь общее декларирование, что нарушение суверенитета стран НАТО будет приводить к ответным действиям.
Другой вопрос, что делать, если эти провокации продолжатся.
Прибалтийские страны очень долго ужесточают режим вокруг своих границ. Раньше российский пассажир поезда "Москва-Калининград", имея "шенген", мог выйти во время остановок в Литве. А теперь Литва в нарушение всех железнодорожных и транзитных правил принимает особый подзаконный акт, по которому закрывает для пассажиров любую возможность сойти в Литве. На каком основании? "А вдруг на этом поезде приедут русские солдаты". И теперь каждый такой поезд сопровождается военными вертолетами Литвы, чтобы никто из него не выпрыгнул.
Более того, Литва запрещает транзит арматуры и цемента в Калининградскую область. Якобы русские будут строить долговременные укрепления, поэтому это военный груз. То есть Калининградский эксклав ставят в очень жесткие условия. И только русское долготерпение не позволяет нам трактовать это как блокаду - повод к войне.
Цемент и арматуру нам приходится завозить по морю. А в ответ на это возникают идиотские заявления Финляндии и Эстонии: "Как бы нам сомкнуть наши территориальные воды в Финском заливе, чтобы заблокировать все российские порты в Ленинградской области".
Только если они заблокируют нам всю торговлю на Балтике и закроют окно в Европу, которое в свое время прорубил Петр I, нам придется рубить его снова.
- В продолжении темы блокад. Как вы оцениваете различные угрозы для Приднестровья после того, как режим Санду одержал победу на сфальсифицированных парламентских выборах?
- Приднестровье - это кость в горле Молдавии с момента ее независимости. Кишинев тогда не придумал ничего более умного, чем начать гражданскую войну. Но гораздо более серьезная угроза - открытое вмешательство Украины в этот конфликт. Мы же знаем, что для киевского режима никаких правил ведения войны не существует.
Что такое Приднестровье? Это территория шириной в 40 километров и длиной в 250 километров. Защищать это силами нескольких батальонов приднестровской армии невозможно. Как и проводить какую-то разумную мобилизацию. Если у вас операционная глубина всего 40 километров, это пространство легко простреливается зенитной артиллерией. Следовательно, Украина может в любой момент оккупировать Приднестровье.
В Приднестровье живут 200 тысяч человек с российскими паспортами. А поскольку киевский режим менял жителей оккупированных районов в Курской области на своих военнопленных, то и жителей Приднестровья может использовать в целях политико-дипломатического давления на Россию как заложников.
Это самое страшное. И эта угроза очень велика.
- Как вы оцениваете последние заявления Трампа по Украине после встречи с Зеленским? Имеет ли для нас значение, как он оценивает эту ситуацию, учитывая, что ни поддержка киевского режима через европейскую прокладку не прекращается, ни обозримое разрешение конфлитка, несмотря на встречи на Аляске и в Вашингтоне, не предвидится.
- Если буквально читать фразы Трампа, то он говорит что-то невообразимое: "Украина может выйти на границы 1991 года и пойти дальше". Куда дальше? Может сложиться впечатление, что его Ющенко покусал со своими перверсиями по поводу похода на Москву. Но на самом деле есть процессы, которые невозможно спрятать за пустой риторикой.
У Запада сейчас объективно нет возможностей увеличить помощь Украине, чтобы она могла хотя бы стабилизировать ситуацию хотя бы на одном из участков линии соприкосновения. Хотя для запорожского наступления 2023 года противнику предоставили порядка 5 тысяч единиц техники, которую собрали со всего НАТО. Но даже это не привело к тому, что российская оборона где-то там задрожала. В этом году было видно, что у Украины не было сил для локального контрнаступления. Последние подуги под Покровском, когда киевский режим стянул туда всю "запрещенку", тоже закончились для противника мясорубкой.
Поэтому я последние заявления Трампа рассматриваю в положительном для нас ключе. "Я даю НАТО, что могу. НАТО, что может, дает Украине. Украина воюет как может. Если повезет - дойдет до границ 1991 года. Если не повезет - дойдет до других границ. Уже западных".
- И как, на ваш взгляд, в ближайшее время будет развиваться обстановка в зоне СВО?
- Фактор дронов, который нарастал все эти три года СВО, стал самодавлеющим. Около 90% с обеих сторон приходится именно на них.
Во-первых, на открытом пространстве они представляют собой самую настоящую зону смерти. Посмотрите на видеокадры с линии соприкосновения: оператор снимает поле, которое блестит как роса. Эта "роса" - разбросанное оптоволокно, потому что оптоволоконные дроны летают туда-сюда в разные стороны.
Во-вторых, квартал из несколько высотных зданий в городах представляют собой цитадель для операторов БПЛА, которые оттуда запускают дроны через систему ретрансляторов. Поэтому последние 10-15 километров на пути к городам такие сложные. Только когда мы зацепляемся за застройку, становиться легче продвигаться от дома к дому. Повторюсь, если вы берете цитадель, то можете распространять ваше дроновое воздействие на противника. Как минимум оттуда можно запускать тяжелые беспилотники, способные доставить крупный боезаряд и снести одноэтажное здание.
А где мы сейчас близки к тому, чтобы добраться до этой цитадели? Купянск, Константиновка и Покровск. Именно там я бы ожидал радикальное развитие ситуации, когда мы заходим в город, берем цитадель и расширяем свою зону поражения дронами за пределы города, как это было в случае с Угледаром, когда ВСУ сразу пришлось отступать на 5-10 километров.
- В ответ на наше продвижение киевский режим продолжает наносить удары по нашим НПЗ. Эти удары привели к определенным проблемам с бензином. Насколько велика угроза топливной безопасности России?
- Российская нефтеперерабатывающая отрасль достаточно устойчивая.
Мы продаем за рубеж 20-30% мазута, дизеля и бензина. У нас есть избыточные мощности. Мы их унаследовали от СССР, который готовился к мобилизационной экономике. Тот ущерб, который нанесла нам Украина, в основном влияет на наши экспортные возможности.
А мягкий кризис по бензину и дизтопливу каждый год связан с уборочной. Есть свои затыки по логистике, когда где-то что-то не доезжает, потому что сельскому хозяйству нужнее. Топлива локально где-то может не хватать, но у нас нет ситуации США 1970х годов, когда стояли многокилометровые очереди на бензоколонки.
Более того, Украина уже вышла на некий потолок применения своих дронов. А мы стараемся адаптировать нашу систему ПВО к этой угрозе. В частности, "Панцирь" всегда был хорошей машиной, а теперь его снабжают более дешевыми ракетами с большим боекомплектом, чтобы он сбивал не абстрактные самолеты НАТО, а конкретные украинские дроны.
Кстати, немецкие НПЗ бомбили вплоть до 1945 года, но так и не выбомбили. То есть любая производящая экономика устойчивая. Она требует немножко большего воздействия, чем сотня беспилотников.
О других аспектах СВО - в интервью Владимира Евсеева: Россия готовится к тому, что война с Западом на Украине продлится еще минимум два года
