Экс-президент Молдавии, глава Партии социалистов и один из лидеров патриотического избирательного блока социалистов, коммунистов, партий "Сердце Молдовы" и "Будущее Молдовы" Игорь Додон рассказал в интервью РИА Новости о том, что руководство республики может пойти на дестабилизацию в Приднестровье ради удержания власти, о рисках потери Гагаузской автономией особого статуса, борьбе с фальсификацией парламентских выборов внутри страны и на зарубежных участках, а также о том, почему новый премьер должен будет совершить первый визит в Москву.
— Оппозиция Молдавии давно продвигала идею объединения, но на практике раньше не получалось создать долгосрочный прочный союз. Почему патриотический блок был создан именно сейчас?
— Я думаю, что опыт президентских выборов для всех показателен. На выборах прошлого года — у нас были президентские выборы и референдум — оппозиция выбрала ошибочную тактику, были разные кандидаты на левом фланге и была разная позиция по поводу референдума. Результаты показали, что это была неправильная стратегия, было бы правильно в прошлом году объединиться, выдвинуть единую кандидатуру. Тогда мы могли бы иметь в первом туре тот же результат, что Майя Санду, и кто знает, какой был бы результат в конце. Исходя из опытов прошлого года, исходя из рисков на текущий период, исходя из необходимости попробовать остановить эту "желтую чуму" — нынешнюю власть, мы решили объединиться. Первые переговоры об объединении начались за несколько месяцев до того, как мы об этом объявили. Впервые мы вышли все вместе 9 мая, на день Победы, и в июне мы уже практически закончили дискуссию, переговоры и объявили о создании блока. Я думаю, что это основное, самое важное событие этих парламентских выборов. Не потому, что мы его создали. Патриотический блок сразу стал ядром для того, чтобы притянуть к себе левоцентристский электорат. Думаю, что никто, даже наши оппоненты, не мог представить себе, что так быстро будет расти рейтинг этого патриотического блока.
— Каковы шансы, что блок сможет продолжить работу в том же формате в парламенте? Вы планируете превратить его из избирательного в политический или вместо этого появятся отдельные фракции для каждой из партий?
— Я выдвину более смелую идею. Я считаю, что левый фланг нужно объединить не только на выборах. В идеале это должна быть одна-единственная сильная партия на будущее. Я не говорю сейчас о платформе социалистов, я говорю концептуально. Раздробленный левый фланг помогает правым на всех выборах — и местных, и президентских, и парламентских. В идеале нужно объединиться всем вместе, создать сильную политическую партию патриотов, государственников, суверенистов, как хотите называйте, которые будут выступать за те ценности, за которые выступает большинство граждан Республики Молдова. Я напомню: большинство граждан выступает за нейтралитет, большинство граждан выступает за молдавский язык и молдавскую государственность, большинство граждан выступает за наши православные ценности, подавляющее большинство хочет дружить и с Западом, и с Востоком. Как минимум эти ценности, плюс социальное государство, плюс отстаивание наших экономических интересов, в том числе в отношении с Европой, могут объединить вокруг себя большинство граждан Молдавии. Поэтому на будущее — это смелая идея. Впервые говорю об этом вам в интервью. Это было бы правильно.
Что касается текущего избирательного блока, я озвучу позицию Партии социалистов. Я думаю, что нам нужно обязательно сохранить единство в следующем парламенте, избиратели этого хотят, мы будем предлагать. Многие наши коллеги из других партий согласны, что мы должны создать единую фракцию в парламенте, которая будет держаться вместе. Опыт есть: блок коммунистов и социалистов, который пошел на выборы четыре года назад. Многие говорили, что мы разойдемся на две фракции, но мы четыре года работали вместе. Это первый опыт, когда избирательный блок превратился в политический блок, который вместе действовал в парламенте Республики Молдова. Было бы неплохо, чтобы и дальше мы также работали в следующем парламенте. Детально мы это с коллегами не обсуждали, все усилия сейчас бросаем на победу.
— Политические опросы показывают, что ни у одной из политсил нет возможности набрать больше 50% голосов, чтобы сформировать правительство. Рассматриваете ли вы возможность вступления с кем-либо в коалицию?
— Я бы не исключал сценарий, что кто-то может получить большинство, точно не ПДС (правящая на сегодняшний день партия "Действие и солидарность". — Прим. ред.). Четыре года назад партии Майи Санду даже и не снилось, что они возьмут большинство, но граждане Республики Молдова решили дать им шанс. Это касается не только диаспоры. Если мы говорим о президентских выборах прошлого года, то мы хорошо знаем цифры. Я провел уже более 70 встреч (с избирателями. — Прим. ред.) за последние две с половиной недели, народ хочет изменений, люди хотят, чтобы ПДС ушла из власти, рейтинг у партии власти 15-20%, накрутят еще чуть-чуть за счет админресурса, за счет диаспоры, но большинство они никак не получат. Поэтому возможен любой сценарий.
Мы тоже реалисты, мы понимаем, что в следующем парламенте может быть ситуация, что ни у кого не будет парламентского большинства. Тогда мы сядем за стол переговоров со всеми партиями, кроме партии власти ПДС, с ними никаких переговоров, никаких коалиций, никаких совместных голосований за правительство меньшинства, потому что есть и такие форматы, где создаются неформальные коалиции для голосования за правительство, мы категорически отвергаем любые такие сценарии. Мы готовы в следующем парламенте садиться за стол переговоров со всеми оппозиционными партиями, чтобы сформировать парламентское большинство. Более того, мы, четыре лидера блока, подписали публично обращение и к другим партиям, мы взяли на себя обязательство не сотрудничать с ПДС и предложили другим его подписать. Посмотрим, как поступят другие, которые могут пройти в парламент.
— Каковы шансы, что после выборов депутаты в парламенте не смогут договориться и Молдавию в начале будущего года ждут досрочные выборы?
— Я бы дал этому сценарию 50% на сегодняшний день. Исходя из разных обстоятельств. Но досрочные или повторные выборы — это худший сценарий для партии власти. Всегда парламентские досрочные выборы для партии власти заканчивались ухудшением их результатов. Есть такие сигналы, они хвастаются этим, что если мы сформируем парламентское большинство, выдвинем кандидата в премьеры, то Майя Санду может и не подписать (указ о назначении премьера. — Прим. ред.) и прикрыться Конституционным судом. Если они думают распустить парламент, то досрочные выборы зимой либо ранее весной точно будут не в плюсе для ПДС и для Майи Санду. У них шанса сохраниться у власти нет, единственный вариант — они могут продлить свою агонию только за счет дестабилизации ситуации в Приднестровье и втягивания Молдовы в войну. Вот это может быть единственный сценарий, похожий на украинский, чтобы как-то продержаться еще пару месяцев, но это тоже их не спасет. Маятник уже пошел. Они цепляются за власть зубами, как их кураторы из Европы, тот же Макрон и другие, у которых большие проблемы у себя в странах, они пытаются цепляться за внешнюю политику. Майя Санду делает то же самое, если вы посмотрите, что делают ее кураторы в Европе, она то же самое делает здесь, она просто зубами цепляется за внешнюю повестку, чтобы как-то покрыть внутреннюю повестку. Но еще раз говорю, что поезд ушел, шансов сохраниться никаких.
— Вы упомянули возможную дестабилизацию в Приднестровье. Речь идет о сценарии втягивания Молдавии в войну, о котором вы неоднократно говорили и до избирательной кампании? Или это связано с активной милитаризацией республики, которая тоже довольно заметна?
— Смотрите, что происходит в последнее время. Мы видим, что Европейский союз становится военным блоком, уже ни для кого это не секрет: они взяли курс на милитаризацию. Посмотрим, чем это закончится, потому что это позиция Брюсселя и некоторых глобалистов, которые остались во главе Европейского союза, но посмотрим, если на уровне местных парламентов поддержат граждане Европейского союза милитаризацию Европы. У меня большие сомнения. Что мы имеем на сегодняшний день? Очевидно, что Европа готовится к войне с Россией, очевидно, что в этой ситуации стратегически им нужны рядом какие-то страны, которые они будут использовать как площадки для войны. Они будут использовать страны, чтобы те воевали на их стороне против Российской Федерации. Мы видим, что происходит на Украине. Я считаю, что то, что мы видим в последние два-три года — увеличение военного бюджета Министерства обороны Республики Молдова, покупка никому не нужных радаров за десятки миллионов евро, проект строительства военной базы под Кишиневом, который никому не нужен, БТР из Германии ли Франции сюда приходят, — понятно, что все это делается не просто так. Молдову хотят использовать как пушечное мясо, как еще одну страну против Российской Федерации. Нам это категорически не нужно. Вопрос, успеют или нет, рискнут ли это сделать до парламентских выборов или нет. Потому что следующие десять дней до выборов — они ключевые. Может быть такой сценарий, что Майя Санду вместе с кураторами понимает, что проигрывает выборы, тем более с ухудшением ситуации на Украине, может быть (и это уже есть в Telegram-каналах, некоторые эксперты об этом говорят), дестабилизация в Приднестровье для того, чтобы Молдова вошла тоже в активную военную фазу. Это самый плохой сценарий для Молдовы. Еще раз повторюсь — это в ближайшие десять дней. Что будет после 1 октября? Там риски тоже есть, но с момента, как Майя Санду потеряет парламентское большинство, эти риски намного меньше, потому что другое парламентское большинство будет действовать по-другому. Даже если будет две-три партии. Все равно не будет того монолита власти Майи Санду, меньше рисков для того, чтобы Молдову втянуть в войну, которая сейчас происходит в регионе.
— Представители различных оппозиционных сил неоднократно говорили о том, что партия "Действие и солидарность" использует административный ресурс и планирует фальсификацию выборов. Как в подобных условиях можно рассчитывать на смену власти в стране?
— Мне задают эти вопросы каждый день, на каждой встрече. Фальсификация возможна больше всего на зарубежных участках, именно поэтому они открыли всего два участка в России и около 300 на Западе. Мы впервые за все годы, последние десятки лет, уделяем больше внимания, чем обычно, нашим наблюдателям и членам комиссий, которые будут в Европейском союзе. У нас есть общая позиция и согласованные действия с другими оппозиционными партиями. Мы с ними не обсуждаем, что будет в следующем парламенте: рано об этом говорить, но то, что в интересе всех оппозиционных партий, чтобы Майя Санду не сфальсифицировала выборы, — это уже очевидно. Поэтому даже наши идеологические оппоненты, правые партии, оппозиционные партии, центристские партии, они с нами сотрудничают, чтобы на зарубежных участках не было фальсификаций и вбросов. Я могу вам сказать, что на каждом участке будет три-четыре человека только от нас, от блока, у них будет согласованная работа. Конечно, какие-то небольшие вбросы теоретически могут быть, но в целом, я думаю, мы можем обеспечить и постараемся гарантировать гражданам, что фальсификации прошлого года не будет. Даже в прошлом году, когда не было такого строгого учета за рубежом, Майя Санду в первом туре взяла 42%, то есть в прошлом году на президентских выборах при большой фальсификации в диаспоре, при президенте Джо Байдене, который был из той же когорты, что Майя Санду, при другой ситуации в ЕС — не было протестов у Макрона и так далее, даже в той ситуации Майя Санду первый тур проиграла оппозиции. У ПДС рейтинг ниже, чем у Майи Санду, у парламентских выборов нет второго тура, ситуация поменялась, шансов получить парламентское большинство у них никаких нет. А как только они потеряют парламентское большинство, уже будет совсем другая история.
— Вы говорили о том, что 29 сентября, то есть сразу после парламентских выборов, граждане должны выйти на улицу, чтобы отстоять свои голоса. Вы считаете, что протесты неизбежны?
— Я считаю, что это один из сценариев, к которому мы должны быть готовы. На улицы нужно выйти для того, чтобы отстоять победу, которая, я уверен, будет, либо, если все-таки допустят какие-то фальсификации, требовать отмены выборов. Это можно сделать только через прессинг с улицы, мирный протест. Поэтому мы готовимся к тому, чтобы начиная с 29 сентября проводить массовые протесты в Кишиневе.
— Вы не боитесь, что мирные протесты могут перерасти в беспорядки, как это было в 2009 году?
— Я думаю, что у властей есть и такой сценарий тоже, но у нас есть опыт проведения сотен протестов. Я уверен, что мы можем грамотно провести мирные протесты, это должны быть десятки тысяч человек, это реально, потому что люди хотят изменений. И сделать все возможное, чтобы они остались в рамках закона.
— Вы были единственным президентом Молдавии, который проводил встречи с лидером Приднестровья на равных. На сегодняшний день можно говорить о значительном регрессе в отношениях двух берегов Днестра. Почему сложилась подобная ситуация, если Кишинев осознает важность реинтеграции Приднестровья, в том числе в рамках процесса евроинтеграции, к которому так стремятся власти Молдавии?
— Приднестровье — это часть Республики Молдова, это признают все наши партнеры и на Западе, и на Востоке. Других вариантов нет. Эту проблему нужно решать. Мы предлагали начать обсуждение в бытность моего президентства (2016-2020 годы. — Прим. ред.), но тогда не все были готовы. Война на Украине, газовый кризис этого года, который устроили молдавские власти жителям Приднестровья, показали, что проблему нужно как можно быстрее решать. Приднестровье без Молдавии не выживет, и Молдавия без Приднестровья намного слабее, мы покупаем сейчас электроэнергию в три раза дороже, чем могли бы купить в Кучурганах (там расположена Молдавская ГРЭС.— Прим. ред.). То, что созрела необходимость и события в регионе показали, что нужно двигаться в этом направлении, я уже думаю, что понимают все. Майя Санду этого не делает как минимум из двух соображений. Первое — ей невыгодно, чтобы граждане Молдовы, приживающие в Приднестровском регионе, были вовлечены в политическую жизнь Республики Молдова. Там проживают 270 тысяч граждан Молдовы. У нас выходят на выборы полтора миллиона граждан, 270 тысяч — это довольно серьезный потенциал, около 18-20% противников Майи Санду, ей это невыгодно, чтобы эти люди могли голосовать. Как не дать им? Не реинтегрировать страну стратегически. На выборах открывать меньше участков для них, что она и сделала, "минировать" мосты, как было в прошлом году, создавать разные препятствия, чтобы граждане не приходили сюда голосовать. Второе — ей кураторы не дают. Они всегда оставляли Приднестровье как возможность открытия второго фронта против России. Что мы будем делать? Следующему правительству нужно в срочном порядке восстановить диалог с Тирасполем на всех уровнях, на уровне правительства, парламента и на уровне президента тоже. Нужно начать обсуждение основ реинтеграции, особый статус Приднестровья в составе Республики Молдова. Нужно определить, что у нас общего, кроме границы и других вещей, и что оставляем на уровне регионов, какие полномочия оставить этому региону, который будет в составе Республики Молдова. Это непростой вопрос. У нас экономические модели разные, даже Налоговый кодекс разный. Я как экономист понимаю, что есть много экономических, политических проблем, но это нужно начинать. Мы обязательно должны это сделать. Я надеюсь, что следующее правительство, где будет участие и Партии социалистов, и блока, очень четко и трезво подойдет к решению этого вопроса.
— Ситуация осложняется тем, что сейчас фактически не действует привычный переговорный формат "5+2"? Надо искать новый подход?
— Мы не знаем, что будет на Украине в ближайшие полгода-год. Поэтому торопиться с тем, чтобы менять формат, я бы не рекомендовал никому. Я думаю, что нужно начинать двусторонние контакты "1+1", то есть Тирасполь — Кишинев, быстренько попытаться разрулить текущие социально-экономические проблемы и начинать обсуждать на двустороннем уровне модель реинтеграции, разработать ее, договориться, сказать, что мы об этом договорились, поставить на стол и поставить всех перед этой ситуацией, что мы хотим, чтобы было вот так, нам нужны гарантии — оттуда такие, а оттуда вот такие. Я думаю, что это реально сделать. Но для этого нужна политическая воля в Кишиневе в первую очередь, потому что последние четыре года этой открытости, хотя бы диалога, нет совсем.
— Отношения между Кишиневом и Гагаузией в последнее время стали гораздо более напряженными, власти страны намеренно игнорируют руководство автономии. Как вы полагаете, может ли Кишинев попытаться лишить Гагаузию ее особого статуса?
— Я думаю, что такие риски есть. Для этого нужно менять конституцию, потому что особый статус Гагаузии заложен в конституции, это делается либо через референдум, либо 67 голосов в парламенте. У ПДС уже никогда таких возможностей не будет, но риски остаются, если, не дай бог, в какой-то форме ПДС останется у власти, они могут опять интерпретировать ситуацию через Конституционный суд, у них всегда тузы в рукавах действовали. Поэтому сохранение ПДС и Майи Санду во власти в Республике Молдова — это серьезная угроза для Гагаузской автономии.
— Есть ли риск появления в Молдавии еще одной неподконтрольной официальным властям территории вроде Приднестровья, если у гагаузов закончится терпение?
— Очень надеюсь, что этого не произойдет. Я очень надеюсь, что назад в 1990-е мы не попадем.
— С прошлого года стремление Молдавии в ЕС закреплено в конституции страны. Можно ли говорить о том, что процесс евроинтеграции необратим? Как вы полагаете, когда могут начаться переговоры о вступлении Молдавии в ЕС?
— Референдум прошлого года неконституционен, это говорят все юристы, он нелегален, поэтому Конституционный суд должен пересмотреть свое решение, это может только КС, о признании результатов референдума. Если КС не захочет это сделать, то следующее парламентское большинство может принять решение о проведении еще одного референдума. Но я бы не пошел по этому пути. Я думаю, что после смены власти члены этого КС тоже уйдут в отставку, тогда появятся настоящие юристы, которые не действуют под дудку Майи Санду и каких-то брюссельских кураторов. Мы должны этого добиться. Референдум прошлого года нелегитимен, мы его не признали, его нужно отменять.
Если мы заговорили о евроинтеграции: Европейский союз в той форме, какой он сейчас становится, чужд уже для многих членов ЕС, тем более для таких соседей, как Молдова и другие страны. Мы видим, что ЕС, создававшийся как союз угля и стали, как экономический союз, превращается в геополитический, военный союз. Я думаю, что у такого союза будущего нет. Все это собиралось под другие цели — под экономику, под социалку, под свободное движение капитала, Таможенный союз своего рода. То, во что пытаются превратить ЕС Урсула фон дер Ляйен и другие глобалисты, — это уже совсем другое. Тем более если они хотят отменить сейчас правило консенсуса. Вы знаете, что законы принимаются с согласия всех членов, независимо от того, какая у тебя доля в экономике, они сейчас пытаются это отменить. Они пытаются передать некоторые дополнительные функции членов ЕС брюссельским чиновникам. У Европейского союза в таком формате будущего нет. И это все понимают. Да, они цепляются за власть, да, нынешние руководители ЕС пытаются как-то укрепить власть, отобрав функции у европейских государств. Но это ничем хорошим не закончится, это закончится сменой политических элит в странах ЕС. Мы это видим. Мы видим рост рейтинга партий, которые выступают за национальный интерес в Германии, Франции и других странах. И Молдавии сейчас куда-то торопиться, влезать во все это…
Более того, Майя Санду сказала, что туда хочет идти только вместе с Украиной. Я думаю, что если бы ЕС очень хотел принять Молдову, если бы Майя Санду очень хотела бы в Европу, то это можно было бы решить за пару лет. Молдова очень маленькое государство, по пять-шесть миллиардов долларов вливать каждый год в экономику, инфраструктуру, укрепление границ, Брюссель мог бы это сделать. Но у них внутри консенсуса по этому вопросу нет. И они видят Молдову для других целей. Им не нужна Молдова внутри, Молдова им нужна как прифронтовая территория, даже не государство, для каких-то геополитических, может, и военных целей. В эту сказку про Европейский союз кто-то еще верит — и в Молдове верят, но я думаю, что уже видно, что рейтинг этого вектора падает и он будет падать дальше.
— Высказывалось мнение, в том числе в Бухаресте, что упростить процесс вступления в ЕС можно, если Молдавия станет частью Румынии. Чуть больше 100 лет назад Молдавия уже становилась частью Румынии, тогда Кишинев никто об этом не спрашивал.
— Есть такие идеи, есть такие декларации, в том числе и в Румынии, что это второе румынское государство, что нужно вопрос решать более жестко и что чуть ли не в 2022 году, когда началась война на Украине, Румыния очень серьезно рассматривала этот сценарий. Я не верю в этот сценарий, у румын свои проблемы внутри, у них проблема с венграми на севере. Я думаю, что серьезные люди понимают риски. Молдавия в сегодняшнем виде никогда на это не пойдет, народ не допустит, начать из-за этого гражданскую войну — никому это не нужно. Даже если теоретически возьмем — это создать такие проблемы в Румынии, что за короткий период она в целом может на части развалиться. У кого-то такие бредовые идеи, конечно, есть. Таких немало и здесь, в Молдове. Но такой сценарий, если мы говорим как серьезные, государственные люди, ни здесь, ни в Румынии не рассматривают.
— Внешняя политика Молдавии очевидно ориентирована на Запад. Молдавия с 2022 года игнорирует заседания ЕАЭС и СНГ. Что потеряла страна, отказавшись от сотрудничества с этими организациями?
— Наши экономисты как-то подсчитали, сколько мы потеряли за четыре года. Я не говорю о том, сколько мы могли бы получить роста ВВП, как в случае с Грузией, которая не присоединилась к антироссийским санкциям. Мы подсчитали, что только за счет того, что мы не поставили те объемы, которые мы могли бы поставить туда, и за счет того, что мы переплатили за энергоресурсы, мы потеряли около четырех миллиардов долларов. Это реальные потери, которые мы понесли все вместе — и простые граждане, которые платили большие тарифы, и фермеры, которые не смогли экспортировать 150 тысяч тонн яблок, и они пошли на сок или просто сгнили. Это реальные потери из-за действий Майи Санду. Можно было бы поступить по-другому, можно было бы сохранить нейтралитет, не только военный, но и экономический, как это сделала Грузия. У Грузии отношения с Россией были намного хуже, чем у Молдовы, но во главе Грузии политики, которые думают про национальный интерес. Они посчитали, что нужно иметь хорошие экономические отношения со всеми. Они от этого выиграли. И Молдова могла бы тоже выиграть. А так мы потеряли, мы почти полностью разрушили экономику, из-за этого у нас уровень бедности вырос в полтора раза — 35% уровень абсолютной бедности в республике. Это все последствия этой недальновидной, слишком прозападной, проглобалистской позиции Майи Санду. Мы обязательно вернемся за стол СНГ, мы обязательно будем использовать статус наблюдателя ЕАЭС. Мы обязательно постараемся получить статус наблюдателя таких новых интересных интеграционных процессов, как БРИКС, ШОС, возможно. Я знаю, что у них предусмотрено, что если страна подает заявки, то она может быть наблюдателем. Мы обязательно будем использовать все эти возможности.
— Если с СНГ отношения поставлены на паузу, то Россию власти Молдавии прямо объявили угрозой? Почему возникло подобное отношение?
— Два обстоятельства. В 2020 году, когда я проиграл президентские выборы, и в 2021-м, когда Майя Санду взяла парламентское большинство, некоторые государственные деятели в России, с которым я общался, спрашивали, можно ли с ней общаться. Тогда были еще контакты, (замруководителя администрации президента России. — Прим. ред.) Дмитрий Козак приезжал, встречался с Майей Санду в августе 2021 года. Я тогда сказал, что она выглядит нормальным политиком, но есть два но. Первое — ее нутро такое, прозападное, проглобалистское, просоровское и антироссийское. Она это может скрывать, но это выявится на каком-то этапе. Второе — она не независима в своих действиях: как ей скажут, так она и сделает. Вот ответ на ваш вопрос. То, что они натворили в двусторонних отношениях наших стран, подавляющее большинство наших граждан не поддерживают, даже те, что за европейскую интеграцию. Они не понимают, почему нужно дружить с Европой против России. Если ты за европейскую интеграцию, зачем запрещать переводы от наших сограждан из России сюда, отказываться от рынка, покупать российский газ в два-три раза дороже через посредников. Даже проевропейски настроенные наши граждане этого не понимают. То, что натворила Майя Санду за эти годы в наших двусторонних отношениях, никто себе не позволял за все 34 года независимости, даже когда была война на Днестре — в Приднестровье. Почему? Еще раз говорю, сама Майя Санду такая, я хорошо ее знаю, она подконтрольна Западу. Когда Западу нужно, чтобы здесь был жесткий антироссийский плацдарм, она это сделала и взяла под козырек. Если ей скажут развязать войну, она развяжет и войну. К сожалению, мы имеем эту ситуацию, мы имеем руководителей страны, парламента, правительства, которые смотрят не в ту сторону, чем большинство граждан Молдовы, 60-70% граждан Молдовы это не поддерживают.
— С чего нужно начать восстановление стратегических отношений с Россией?
— Хотя бы начать диалог. Для того чтобы восстановить отношения с Россией. Я знаю, что российская сторона готова к этому, мы встречались в правительстве Российской Федерации в начале июля, у нас были обсуждения на полях Санкт-Петербургского международного экономического форума. Нам говорят: давайте хотя бы начнем разговор. А наши отказываются. Оттуда же были предложения и по транспорту, и по авиасообщению, и по рынку, и по газу. Но наши же не идут на диалог. Им запретили. Чтобы наладить, нужно начать общаться. Я считаю, что следующий премьер-министр должен первый визит совершить в Москву, потому что нужно начинать диалог. Есть куча проблем, которые можно решить очень быстро. Я думаю, что за пару недель можно решить очень много вопросов, была бы политическая воля со стороны Кишинева. Я думаю, что она будет после 28 сентября.
